- Чего не поделили? - высунулась, посмотрела сначала на родного, потом на подобранного. Фыркнула. Хороши оба... У одного синяк под глазом, у второго ухо красное и словно в два раза больше стало. Красавцы!..
- Косу... - гордо огрызнулся Нинор. - Если у вас таких обычаев нет, это не значит, что дразниться можно!
Акита отметила, что за день общения с Солем эльфенок стал говорить на человеческом гораздо лучше. И фразы стали длиннее. Через седьмицу вообще защебечет, как на родном.
- Я дразнился?! Я?! - брат от возмущения чуть не поперхнулся и уставился на Акиту, взывая к справедливости. - Он первый начал! Говорит, раз косы нет, значит, уже... Ща как у него серпом срежу!..
- Я не дразнился! Я спросил!.. - тоже совершенно искренне возмутился Нинор. - Косы-то нет...
- Твою ж... - Соль ринулся на обидчика с намерением оторвать косу голыми руками.
- Прекратили оба! - Акита, когда хотела, могла так скомандовать, что даже кролики в клетке по стойке замирали, как солдаты перед дядей Гошем.
- У нас мужчины кос не носят, - пояснила она для Нинора. - Вообще не носят. Даже когда мальчики.
- А у них это признак невинности! - выдала Солю, чтобы понял и заткнулся.
Но брат не сразу понял, потому что сначала начал:
- Дык он же уже...
И только потом сообразил. Посмотрел на Нинора, рукой махнул. И уже спокойно позвал:
- Пошли гусей в деревню гнать. Сегодня пастушок новый, не справится один, помочь надо.
Акита прилегла снова на кровать, но уже поняла - не уснет. Может, это намек был про косу? Чуть войну из-за нее не устроили. Оболтусы.
Да и раз уже гусей пора гнать, значит, и так часик придавила, хватит, пора делами заниматься. Мать просила кролика на завтрашний суп забить...
Вернулись мальчишки оба злые. Число красных ушей и подбитых глаз увеличилось. Но зато чуть ли не в обнимку пришли. Акита даже спрашивать, что случилось, не стала. Их дело, мужское. Подрались и подрались. Может, между собой, может, кому из деревни вдвоем выписали.
После ужина девушка села почитать. В городе книгу взяла, умную. О разных видах растений. Увлеклась и не заметила, как Нинор подсел, на картинки посмотрел, заинтересовался.
Акита похвасталась, что у нее есть семена, немного. Староста отдал, сказал, что сам возиться не хочет, взял за это петуха на бульон. Только что с этими семенами делать - неясно, чудные они.
Девушка уже попробовала один прорастить в горшочке. Второй в тряпочке. Не выходит.
По книге вроде на эльфийскую рожь похожи.
И ткнула в картинку, а на страничку рядом семя положила - сравнивать.
Нинор хмыкнул, головой помотал:
- Нет у нас никакой ржи. Но если хочешь, могу вырастить. Я же эльф...
Акита прищурилась, подумала. А потом решилась и отдала эльфенку загадочные семена.
- Расти. Поле тебе Соль покажет. Вспашете сколько надо, если взойдет что-то путное - доверю тебе поле и огород. Соль больше с живностью и птицами любит. Тогда точно не нахлебник будешь, а член семьи со своими обязанностями.
Нинор понимающе кивнул и сжал мешок так, что сразу ясно - все сделает, чтобы путное выросло.
- А завтра мы к твоим поедем, тебя издали покажем. Чтобы знали, что мы тебя силой не держим.
Нинор смешно насупился и за косу всеми десятью пальцами схватился. Акита про себя хмыкнула сочувственно, но говорить ничего не стала.
Порядки у эльфов, конечно, загадочные, с окраиной этой. Только если у тебя родная мать уже там, на окраине, а ты к ней возвращаться не хочешь - это подозрительно. Неужто не пожалеет, если сама через это прошла? И опять же эльфенок про брата упоминал. Брат-то нагулянный, значит, тоже должен помалкивать и не осуждать. Да и за что осуждать-то?
Дур этих осуждать надо...
Только и с дурами странно. Неужто такие коровы смогли тайком в эльфийскую деревню прокрасться? Да и проворачивать все надо быстро, один крадет, три прикрывают. За один раз одного-двух эльфов украсть можно, не больше. Потому как меньше десятка - это набег, а больше десятка - нападение, а нападение - это война.
Обычно лучники набеги делают, ловкие, юркие, быстрые, худенькие... чтобы в кустах могли прятаться. Сами почти эльфы, вот и прут себе подобное. Им заказы делают, обычно на девок. А они выносят и продают желающим попользоваться. Потом стараются обратно вернуть или затерять где-нибудь...
А эти бабы - ударная сила, те, кто с дубиной скачут и по головам лупят. Они ж как буйволы топали по лесу!.. Их любой эльф, даже глухой, задолго до появления в деревне услышал бы.
И мальчишку, гостя из центра леса, успели бы отправить домой, к отцу, или с кем он там живет?
Не сходится что-то во всей этой истории.
Как бы с дурами этими переговорить?.. Только если дядю Гоша попросить быть посредником. Объяснить ему ситуацию...
Не хочет эльф домой - бывает... Редко, но бывает. Очень редко.
Обычно они к своим предпочитают уйти.
Плохая история - странная.
***
Поспать отдельно опять не получилось. Пришлось будить стонущего эльфенка и запинывать к себе на кровать. Акита даже не злилась, просто спать очень хотелось. И жалко Нинора уже не было. Просто мешал спать, беспокоил, а на улицу не выгонишь. К Солю только если спать отправить, так тот с печки столкнет и не заметит. Да и чего брата теснить, когда это она, Акита, эльфенка притащила? Ее решение, ей и отдуваться.
Да и подумаешь, печаль какая, проснуться, дошлепать босиком до вороха шуб, потрясти за плечо мальчишку, дождаться, пока он распахнет свои большие черные глазища, и буркнуть:
- Ко мне иди. Стонешь громко.
И обратно пошлепать, под одеяло. Дождаться, когда Нинор сбегает во двор по нужде и уляжется рядом. Все. Можно спать...
Утром Акита проснулась бодрой и вовремя - Соль только дрызгался у рукомойника. Пнула эльфенка: «Собирайся, в город поедем, предъявлять тебя родне» и выползла тоже умываться.
Побрызгалась с братом, посмеялись, подоила Бурую, вернулась с ведром молока... и наткнулась на затравленный взгляд мальчишки, тихо сжавшегося в углу на лавке.
Поджав губы, ничего не сказала, молча позавтракала тем, что мать на стол поставила, и этому, недонахлебнику, рыкнула, чтоб ел и не выделывался. А то удумал страдать с утра пораньше непонятно над чем.
Вышла во двор, оседлала Каурого, вернулась за эльфом, вытащила его и чуть не силой запинала на коня.
Ехали молча. Акита злилась, Нинор сидел перед ней с прямой спиной, весь из себя непонятый.
Неподалеку от городских ворот девушка спрыгнула на землю, сдернула страдальца и потребовала:
- Рассказывай!
Эльф фыркнул и отвернулся. Потом все же прочухался, что от капризов толку не будет, да и глупо начинать опять рожи строить, когда больше суток нормально общались.
- Я сбежал. От отца сбежал. А к матери не заходил, пошел сразу брата искать. Он пропал еще в начале лета, и его никто не ищет, - Нинор так взглянул на Акиту, что она сразу поняла, переспрашивать и уточнять почему - не надо. Странные они там все. Вроде единой деревней живут, а вроде как, получается, что каждый отдельно.
- Эти женщины на меня не в лесу напали, а на дороге. Так что сам виноват. Наверное... - эльфенок посмотрел на скептически поджавшую губы девушку и вздохнул: - Мои скажут, что сам.
А потом, запинаясь, волнуясь и подбирая слова и иногда переходя на эльфийский, мальчишка попытался донести до Акиты свою идею: «Пусть отец думает, что я у матери, мать - что я у отца. Они так долго могут думать, потому что не разговаривают друг с другом, после того как отец меня к себе забрал».
- А когда поймут, что тебя нет ни там, ни там? - поинтересовалась девушка, обдумывая, как правильнее теперь поступить.
- Ну, если начнут переживать, то вернусь к матери. Буду с ней жить, - судя по выражению лица, жить вместе с матерью Нинор не очень хотел. - Отец-то меня уже к себе не возьмет.
- Даже с косой? - уточнила девушка. - Можно же не рассказывать про то, что с тобой случилось.